Прикладное терраформирование - Страница 28

Грег и эту картинку отвел в сторону от основного экрана, она, как и первая, повисла прямо в воздухе чуть дальше и выше.

– Посмотрим на то, как нас встречают, – бормотнул он по ходу.

На экране возникла проекция базы. Купол над поверхностью был не более чем внешней надстройкой, все основные помещения изначально уводили под землю. Может быть, это и было излишней предосторожностью, но под землей пока что было спокойней. Старая планета после тяжелого пробуждения буянила, но если ей не хватало сил на землетрясения и вулканы, то на поверхности царил хаос. Ветра, вихри, смерчи, безводные бури. Насколько Данила знал, этот купол уже успели полностью поменять, после того как роботы сначала замучились латать первый. Атмосфера планеты отнюдь не успокоилась. Не до той степени, чтобы по поверхности можно было гулять вразвалочку. По большому счету, даже открытие Агентством сезона было, возможно, слегка преждевременным.

Возможно, повлияли не только улучшившиеся данные с поверхности Марса, но и интриги на Земле. Над всей программой в последнее время начинали гулять тучки, и кто-то решил, что нельзя позволить им слишком уж сгуститься.

Теперь, когда, по прогнозам, на Марсе в ближайшее время должно было оказаться до нескольких тысяч человек, обратного пути ни у одного правительства Земли просто не было. Как и денег, чтобы в случае чего вернуть их всех обратно.

Под куполом размещалась только центральная, самая широкая, шахта. Вертикальный ствол, уходящий глубоко под поверхность. Самая широкая и самая большая, но отнюдь не единственная. Было еще пять, размещенных вокруг центральной, с радиусом круга шестьдесят три метра.

На проекции было видно все. И то, что диаметр центрального ствола базы составляет девять с половиной метров. И то, что сейчас, по заблаговременному заданию с Земли, центральный ствол углублен с запасом – до тридцати метров вниз от поверхности. Боковые шахты были помельче, и не такие длинные. Диаметр – шесть метров ровно. На картинке, у дна самой глубокой сейчас мерцало число – двадцать четыре метра. Насколько помнил Данила, это соответствовало плану, который они обговаривали перед полетом.

Но кое-что плану не соответствовало. Еще три боковых ствола уходили на глубины от девятнадцати до двадцати трех метров, что ввиду неодинаковой плотности породы тоже было нормальным. Но около пятой шахты цифры моргали красным. Да могли и не моргать, в проекции и так было видно, что пятая шахта не достигла заданной глубины, оставшись где-то на уровне девяти метров.

Данила вернулся к сводке и тут же выудил из нее нужную ему информацию:

– Все верно. Землеройка тоннеля 5 сломалась. Предоставленная замена тоже сломалась. Резерв исчерпан, последнюю землеройку они решили не пускать, пока не станут понятны причины. Придется смотреть самим.

– Конечно, – буркнул дядя Вася. – Придется мне смотреть самому.

– Не, ну я могу с тобой сползать, – тут же предложил Леонид. Формально все строительство, включая расширение базы, находилось в его ведении, так что логика в этом предложении была. Но лишь на первый взгляд, – все понимали, что если кто и сумеет починить землеройку, то это только Василий.

И эту мысль Василий даже не стал озвучивать, лишь слегка презрительно фыркнув.

– Картинку дай, – буркнул он Грегу.

Николай оторвался от чтения новостей:

– Зеркало над полюсом накрылось. Подробностей не пишут, но вроде как множественные разрывы под действием внутренних напряжений. Программу свернули, признав неэффективной.

– А зола? – мимоходом спросил Грег, одновременно тыкая пальцем по значку видеокамеры на экране. На проекции базы высветились крохотные иконки во всех местах, где в текущий момент были включены видеокамеры.

Николай ему не ответил, вновь углубившись в чтение новостей.

Вместо Николая решил ответить Данила:

– Углекислый газ уже растоплен, почти весь. Программу с сажей даже не запускали, потому что газ уже и так в воздухе, а воду так просто не растопить. Да это и не было целью. Собственно, поэтому и зеркалами сильно не напрягались. Поздно с ними начали возиться.

– Ну-ну, – Грег выбрал ближайшую работающую в аварийной шахте камеру и включил изображение. На мгновение видеосигнал с базы смешался с ее же проекцией, программа не сразу смогла решить, чему отдать приоритет. Поэтому Грег вручную отодвинул проекцию базы в стороны, оставив в центре лишь изображение.

– Нам бы те деньги, что они на этих зеркалах закопали, – прокомментировал он. – Наверняка опять половину расписали, даже не удаляясь от Земли. Тебе смена кадра раз в десять секунд пойдет? А то канал совсем слабый.

Последний вопрос был обращен к Василию, но тот даже не стал отвечать, лишь придвинувшись и с любопытством рассматривая две замершие на дне шахты землеройки.

– Не, – разочарованно заявил он. – Отсюда не скажешь, надо на месте смотреть. А чего там, не в булыжник ли они уперлись?

– Ну да, – лишь мельком посмотрев, подтвердил Леонид. – Говорил же, надо было им программу на максимальное количество проб выставлять. Сейчас чинить придется. А этот булыжник, может, и с металлом внутри. Блестит. Или это камера привирает?

– Не должна, – Грег пожал плечами и дал команду на увеличение изображения. Камеры на базе были без зума, но зато давали отличное качество картинки, позволяющее неплохо пользоваться программным укрупнением изображения.

– Точно блестит, – подтвердил Грег, посмотрев на увеличившееся изображение дна шахты. – Метеорит, может?

– Да какой там метеорит, – небрежно ответил Леонид. – На такой-то глубине. Он там что, сам зарылся и кратера не оставил? Следы заметал? Жила, может. Вроде не должна, глубинное сканирование ничего такого не показывало. Но может, так, вкрапление. Землеройки совсем не шевелятся? Может, хоть пробы возьмут?