Прикладное терраформирование - Страница 87

Они так никогда этого и не сделали, просто не желая оставлять Грега одного. Конечно же, при малейших попытках сломить сопротивление и отпраздновать что-то наверху всем вместе он тут же соглашался остаться подежурить.

Против таких ударов под дых они оставались бессильны.

Но зато они беззастенчиво расходились по разным частям базы и поверхности, оставляя кого-то одного в жилом секторе, поднимаясь по двое, иногда даже по трое на башню.

Вездеход вел Василий. Данила сидел рядом. Николай, увязавшийся, чтобы «проследить лично, как колеса вездехода безобразно уродуют идеальный слой дикорастущего лишайника», зевал сзади.

Конечно, лишайник не рос здесь сплошным ковром, это все еще оставалось лишь мечтами Николая. Василий то и дело объезжал заросшие участки, чтобы лишний раз не слушать проповеди Николая о том, что «именно такие, как он, и гробят всю экосистему тундры».

Это продолжалось долго, и по взгляду Василия Данила видел, что тот уже мечтает побыстрей доехать до контейнера.

– Это же надо! – Николай зевал, засыпал прямо на ходу, но не замолкал. Лишь иногда его голос становился тише, а речь – менее связной. – Чего тебе тогда в этой тундре не жилось? Ездил бы там, рвал бы своими варварскими гусеницами тысячелетиями растущий олений корм, стрелял бы по оленям из карабина. Жил бы в юрте, как человек, а не как мы, больше похожие на кротов.

– Да не жил я никогда в тундре, отстань, – устало отпирался Василий.

– Да? Странно… Ты так профессионально ездишь по моему лишайнику, что почти меня убедил, что прожил там полжизни. Все же для этого требуется некий опыт. Не каждый сможет вот так, без подготовки, кромсать беззащитные растения. Но у тебя, видимо, врожденный талант.

Василий объехал еще одну заросшую полянку, наехал из-за этого колесом на крупный булыжник, чертыхнулся и двинулся дальше.

– Нет, серьезно! Скажи мне, за каким лешим ты приперся на Марс с таким-то талантом? Жил бы где-нибудь в джунглях, рубил бы самым большим мачете самые беззащитные пальмы…

Николай замолчал.

Вопрос был задан.

Может быть, он был задан случайно, а возможно, весь предыдущий спектакль разыгрывался только ради этого.

Василий даже притормозил.

– Ты прождал четыре года! – наконец сказал он. – И не смог мне задать этот вопрос нормально? Последние два из этих четырех лет я готовился, думал, что ответить. Даже советовался с Джеком, можете вы поверить? И ты тут теперь придуриваешься?

– Тем не менее вопрос задан. И на него надо как-то ответить, – улыбнулся Данила.

– Зачем ты здесь? – полностью проснувшимся голосом спросил Николай.

– Да со мной все просто, Джек не даст соврать. Кем бы я был на Земле? Слесарем-самоучкой? Мастером на все руки? Дядькой, который может починить все на свете? Так я и здесь все то же самое, но еще и первопроходец. Пионер. Слесарь, который, возможно, зарабатывает миллионы, ну или скоро их заработает. Где вы еще видели практикующего слесаря-миллионера, а? Со мной все просто, мне нравится не просто крутить гайки, но крутить их еще и в сложных местах. В труднодоступных местах. Когда предпусковой подогреватель в самой глубине между двумя двигателями, так, что дотягиваешься до винтов лишь кончиками обмороженных пальцев. Когда колеса тонут в плавящемся асфальте, а надо, чтобы радиатор не кипел. Когда ветер сносит тебя вместе с рюкзаком, и с фалом, и еще и с камнем, который ты взял за балласт. А ты, собственно, не от ветра вышел спасаться, а чинить генератор.

Я же все это перепробовал на Земле. Теперь вот повезло, кручу гайки в скафандре, да еще и на другой планете. Кислорода нет, холодно ночью, жарко днем. Кому еще так повезет?

– Ага, – только и ответит Николай. – Ну, это заметно, что ты действительно готовился. Объезжай!!!

Восклицание Николая заставило Василия резко вывернуть руль, спасая очередной кусок разросшегося лишайника.

– И ведь что обидней всего, – буркнул напоследок водитель, – так то, что не они нам километры на счетчик мотают, а та зараза, что в озерах.

* * *

Василий говорил правду.

До сих пор не менее трех четвертей вклада в их общий результат давала хлорелла, которую теперь они запихивали в каждый водоем, возникающий в окрестностях. Больше всего, конечно, «дышало» озеро в кратере Генри, значительно обгоняя все остальные озера.

Николай даже начал собирать урожай из гниющих по берегам водорослей, там, где эти берега хоть немного стабилизировались. Одна ходка до кратера давала ему такой объем отмершего биоматериала, что он мог высаживать целые лесочки в окрестностях базы.

К сожалению, процесс гниения шел крайне медленно – обратная сторона медали, кислорода было слишком мало для быстрой работы бактерий.

Но бактерии все-таки пытались выжить и заняться тем, что умели лучше всего. Пробы показывали, что они жили там, где хоть что-нибудь росло, жили и размножались, хоть и значительно медленней, чем их земные родственники.

С грузом они управились шустро, дотянув первую часть из контейнера за пару часов. Монеты прежде всего.

Данила рассеянно перебирал их в руках, целых девять монет, целых девять квадратных километров Марса. Первую они держали в самодельной рамке на раскрашенной стене гостиной, так что ее не присоединили к остальным.

Монеты исполнили под старину, тяжелые, золотые (говорят, что для их отливки использовали только «то самое» золото с астероида, приносящего удачу), с нарочито грубой чеканкой. Их можно было спутать с монетами древних царств, если не знать, что герб Агентства – две крошечных планеты, одна на фоне другой – никогда не был гербом ни одной страны. Если не знать также, что внутри каждой монеты встроен чип, однозначно идентифицирующий конкретный участок планеты, который передается в собственность вместе с ней. И не разбирать с лупой письмена, идущие по краю решки, которые указывали на географические координаты этого участка.