Прикладное терраформирование - Страница 58

Диаметр центрального купола составлял около шестидесяти метров, диаметр нового – почти двадцать. Между ними оставалось еще около двадцати метров, в которые Леонид запихнул надувной коридор, позволяющий перемещаться между куполами, не выходя на «свежий» воздух, хотя это отнюдь не означало, что Григорий позволил хоть кому-то ходить там без скафандров.

Второй купол, развернутый внахлест на первый, был чуть меньше – около пятнадцати метров. Третий – двенадцать метров. Четвертый – десять. Завершал цепочку совсем небольшой семиметровый.

Идея состояла в следующем – в большом куполе пропорция кислород – углекислый газ была сильно смещена в сторону кислорода. Николай начал с десятипроцентного содержания кислорода в первом куполе. Это было в два раза меньше земной нормы, и человек если и смог бы дышать этим воздухом, то недолго и с большим трудом. Зато растения – вполне могли. Более того, почти восемьдесят оставшихся процентов углекислого газа, по идее, должны были создавать идеальную среду для бурного фотосинтеза. Лишь бы было достаточно света.

Во втором куполе кислород снизили до семи процентов. В третьем – до пяти. В четвертом – до двух с половиной процентов. В пятом циркулировал марсианский воздух с текущим после первичного терраформирования содержанием кислорода не больше одного процента. Давление тоже было выровнено с наружной средой. Пятый купол лишь защищал от пылевых бурь, возможно, от излишне сильных ветров, и ничего больше.

Сейчас работа Николая сосредоточивалась в первом куполе. В остальных он лишь рассадил контрольные образцы и забросил до поры до времени, вплотную ими не занимаясь. Четыре уменьшающиеся купола стояли почти пустые, хотя в них исправно удерживался заданный уровень кислорода.

Зато в большом куполе царило безумие.

Очевидно, что Николая, как и его группу поддержки с Земли, совершенно не устраивал размах мероприятия. А так как группа биологов считалась в ITSK самой влиятельной и уж точно была самой большой, то им активно шли навстречу. В том числе и при подготовке первых грузов, что прилетели на базу вместе с людьми, и второй партии, что пришла на три месяца позже.

Николай развернул многоярусные стойки, на которых в большей части территории в семь уровней располагались лотки с лишайниками. Каждый лоток еще и подсвечивался световой пленкой, симулирующей марсианский вариант солнца. Специальная разработка физиков компании.

Лотки были почти невесомыми, разворачивались из тонкой пленки, и вот как раз их с Земли на базу закинули с запасом. Единственный минус этой конструкции был в том, что она не держала большой вес.

Но много Николаю было и не надо. Лишь столько, чтобы можно было насыпать тонкий слой местного грунта, предварительно избавленного от крупных камней. А после этого накрыть слоем проросшего лишайника.

– На земле в свое время насчитали больше двадцати тысяч видов этой «симбиотической ассоциации», – рассказывал Николай Даниле. – Мы выбрали всего три сотни наиболее перспективных.

Николай выдвинул один из лотков, бегло взглянул, как приживается растение, и задвинул его обратно.

– По сотне на лоток сможешь? – спросил он Данилу.

– Долго будет, – ответил тот. – Настолько долго, что пока я закончу с одним рядом, можно будет начинать сначала – в первом лотке половина уже выработает ресурс.

– Они что, у тебя такие нежизнеспособные?

– Нет, – Данила усмехнулся. – Просто производительность моей приставки такая, что по сто нанитов на лоток – на ряд уйдет полгода. Это же не промышленный образец, а исследовательский. Ты мне лучше скажи, что ты хочешь, может быть, так много и не понадобится.

– Контроль температуры, взрыхление почвы, контроль влажности. Индикатор выживаемости лишайника, индикатор уровня кислорода…

– Забудь сразу. Тогда пять лет. Да и вообще, таких нанитов не бывает. Предлагаю взрыхление и все. Средний ресурс – три месяца. Запустим сотню на десять контейнеров, еще по пятьдесят – на двадцать. Остановимся на этом, проверим, помогают ли они вообще. А прочие параметры можно более-менее отслеживать и простыми датчиками.

– Ну ладно, – обиделся Николай, – не очень-то и хотелось.

В теории лишайникам должно было хватать и дневного света, чтобы выжить, размножиться и обеспечить какой-никакой, но фотосинтез. Однако Николай добавил максимум освещения, чтобы увеличить площадь обработки. Теперь лишайники бурно росли везде, по семь уровней почти на каждом клочке этого павильона.

К сожалению, росли недостаточно быстро, не настолько, как бы того хотелось.

– Эти чудесные растения, – как ни в чем не бывало продолжил лекцию Николай, – были выделены в отдельную группу еще в начале XIX века, с легкой руки Эрика Ахариуса. В процессе поучаствовали и наши – в шестьдесят девятом того же века Фаминцын и Баранецкий открыли, что зеленые клетки в лишайнике, по сути, есть одноклеточные водоросли.

– Когда ты будешь заселять второй купол? – спросил его Данила.

– Тогда, когда выберу наиболее жизнеспособные экземпляры. Те, что размножаются быстрее остальных в условиях недостатка кислорода. Растут быстрее остальных. Выживают лучше. Вот их и будем вытаскивать дальше.

– Да, понятно, знаю. Но когда это произойдет?

Николай чуть развел руками в стороны, что было в скафандре легче, чем пожимать плечами:

– Пара недель минимум. На самом деле лишайникам для размножения нужно очень много времени, и в этом их минус. Мы, конечно, подбирали и по этому параметру тоже – самые быстрые, но все равно, это особенность всего вида. Так что через пару недель это будет скорее проба пера, чем настоящий перенос на второй уровень. Просто у меня должно появиться время, чтобы этим заняться. Через пару недель его немножко появится.